рубрики
В конце марта на сайте Российской газеты появился любопытный материал. Автор приводил примеры «неподъемных» штрафов для представителей региональной розницы за торговлю контрафактным товаром с лицензионными персонажами и обвинял правообладателей и юридические компании в создании новой схемы бизнеса «на авторском праве». Система «отъема» денег у ритейлеров, по мнению автора, выглядит следующим образом: «перекупив у создателей мультика права на продукцию с изображением девочки с медведем, НП (некоммерческие партнерства) за определенный процент от выручки отдает своим "единомышленникам" на окормление целые территории: они фиксируют нарушения авторского права, предъявляют практически беспроигрышные иски и получают сверхприбыли». Мы решили разобраться в юридической стороне подобных обвинений и попросили нашего постоянного эксперта юриста Романа Лукьянова, управляющего партнера ЮК "Semenov&Pevzner", прокомментировать этот спорный материал.
К сожалению, в сегодняшних реалиях на российском рынке нормой является не только повальное пиратство (нарушение интеллектуальных прав третьих лиц), но и обвинение правообладателей в попытке защитить себя от него. Пожалуй, именно эти две реалии максимально поддерживает статья, опубликованная в Российской Газете, что сильно расстраивает, особенно в свете общеполитической тенденции, направленной на усиление защиты интеллектуальной собственности (которая, в свою очередь, соответствует, общемировой тенденции).
С правовой точки зрения все цитаты, опубликованные в статье, а равно выводы; не более чем фарс и лицемерие. Во-первых, ВАС РФ (который вот-вот будет упразднен) уже давным-давно сформировал свою концептуальную позицию по поводу условий формирования компенсаций. Во-первых, это пункт 43.3. совместного постановления Пленума ВС РФ и ВАС РФ №5/29 от 26.03.2009, согласно которому, рассматривая дела о взыскании компенсации в размере от десяти тысяч до пяти миллионов рублей, суд определяет сумму компенсации в указанных законом пределах по своему усмотрению, но не выше заявленного истцом требования. При этом суд не лишен права взыскать сумму компенсации в меньшем размере по сравнению с заявленным требованием, но не ниже низшего предела, установленного абзацем вторым статьи 1301 ГК РФ.
Во-вторых, есть более свежее постановление Президиума ВАС РФ № 8953/12 от 20.11.2012, применительно к конкретному спору, в котором также сформулирована любопытная правовая позиция, согласно которой в определенных случаях, а именно, когда имеется информация о реальном изготовителе и оптовом распространителе контрафактной продукции, с конечных продавцов может быть взыскана минимальная компенсация (10 000 рублей за каждый факт нарушения). При этом не стоит забывать, что расчет компенсации - это дело исключительно индивидуальное применительно к каждому отдельному спору, так как обстоятельства нарушения от случая к случаю различаются. Привести какой-то однозначный алгоритм её расчета невозможно в силу самой правовой природы компенсации, это норма, которая принимается во всем цивилизованном мире.
Вопрос о том, что конечный продавец является только распространителем с юридической точки зрения никак не влияет на факт его привлечения к ответственности. Даже если продавец добросовестный приобретатель, то в совокупном толковании статей 401 и 1250 ГК РФ (а в новой редакции четвертой части ГК РФ только статьи 1250 ГК РФ) субъект предпринимательской деятельности может быть освобожден от ответственности только при условии, что нарушение совершено в силу форс-мажорных обстоятельств. Почти никогда такие обстоятельства не сопровождают нарушения в сфере интеллектуальной собственности.
Применительно к самому размеру компенсации можно сказать лишь то, что в подавляющем большинстве исков к мелкой рознице она рассчитывается как минимально возможная: 10 000 рублей за факт нарушения. В ближайшее время, в свете поправок, внесенных в статью 1252 ГК РФ ситуация для правообладателей ухудшится, так как суд будет вправе снижать компенсацию ниже низшего предела, если предмет спора - несколько объектов интеллектуальной собственности. Это вдвойне ужасно с у четом того, что в России самый маленький порог минимального размера компенсации (например, в Украине этот порог составляет примерно 44 000 рублей) и нет такой судебной культуры как на Западе, которая даже при низком минимальном пороге всегда взыскивает существенные суммы компенсации даже при небольших нарушениях. Это, вероятно, объясняется общим низким уровнем культуры отношения к интеллектуальной собственности и её защите в нашей стране.
Поведение мелкой розницы, отраженное в статье, достаточно широко распространено. Основной довод - заработанное на нарушении значительно меньше, чем взысканная компенсация. Но здесь кроется ряд нюансов. Во-первых, факт закупки одной наклейки не означает, что продавец купил всего одну наклейку у поставщика (скорее, всем очевидно обратное). Во-вторых, такой продавец не учитывает убытки, которые правообладатель несет в связи с подрывной деятельностью рынка: это отток покупателей лицензионной продукции, подрыв лояльности потребителя (из-за низкого качества контрафакта), снижение репутационной ценности брэнда, дополнительные сложности во внедрении своей продукции на лицензионном рынке. В конечном остатке такая мелкая розница подрывает экономику не только на уровне конкретных правообладателей, но и на уровне государства (налоги, инвестиции).
Представитель НП «Эдельвейс», чей комментарий приведен в статье, абсолютно прав, когда говорит про мелкую розницу: «это их бизнес, их проблема». Если человек решил заняться предпринимательством, то он должен нести все риски, которые возлагает на него закон, и, по крайней мере, этот закон соблюдать. Невозможно продавать краденные вещи просто потому, что это приносит деньги, стоит поинтересоваться перед началом «бизнеса», какова их природа.
То же самое и с интеллектуальной собственностью – прежде, чем чем-то торговать, следует прояснить вопрос с юридической чистотой предмета продажи. Справедливости ради стоит отметить, что для продавца проверка правоустанавливающих документов все равно не будет стопроцентной гарантией освобождения от ответственности, в случае нарушение прав на интеллектуальную собственность по причине, описанной выше (продавец - субъект предпринимательской деятельности), но по крайней мере, продавец сможет претендовать на минимальный размер компенсации и обратиться с регрессным требованием уже к своему поставщику. Если же продавец все-таки нарушает, то непонятно его возмущение относительно того, почему его привлекают к ответственности, оснований его просто понять и простить, говоря словами известного телегероя, просто нет, ни с точки зрения юриспруденции, ни с точки зрения бизнеса, ни с точки зрения справедливости.
Теперь, что касается самой схемы работы по подобным искам, которую в статье назвали «нехитрой». При всем уважении к авторам статьи и комментаторам, выстроить такую «нехитрую схему» - дело непростое во всех смыслах. На сегодняшний день юридических компаний, которые качественно работают таким образом - по пальцам сосчитать. Эта схема выгодна правообладателю, потому что она позволяет с минимальными затратами, хоть как-то компенсировать убытки от пиратства. Эта схема относительно выгодна юридической компании, если она смогла её выстроить. Относительно, потому что не всегда понятен конечный экономический результат (он может быть и нулевой, и отрицательный). Эта схема невыгодна только наводненной пиратской продукцией мелкой рознице, поскольку она эффективно позволяет бороться с контрафактом. Особенно эффективно, за неимением каких-то альтернатив на внутреннем российском рынке. Такая схема не исключает наличие исков к изготовителям, более того, если имеется реальный изготовитель, намного выгоднее иск предъявить именно к нему (чем больше ответчик, тем больше шансов что-то фактически с него взыскать). Однако, в случае с контрафактом в мелкой рознице, в 99% случаев установить изготовителя невозможно. Это аксиома, которая существовала всегда и применительно к любой пиратской продукции от компакт-дисков до игрушек.
Ещё один важный момент. Как правило, юридическая компания - это не перекупщик прав, а просто исполнитель услуги для правообладателя. При этом, конечно, борьба только с мелкой розницей должна сопровождаться чем-то ещё. Юридический PR, информационная поддержка, работа с правоохранительными органами и т.д.
Комментарий юриста Евгения Дедкова хочется выделить отдельно. Добросовестный правообладатель в первую очередь будет требовать выплаты компенсации, а не прекращения нарушения. Думать иначе - это создавать иллюзию вокруг себя и вокруг других. Как правило, когда речь идет о лицензионном рынке, о музыкальной или киноиндустрии, правообладатели - это представители бизнеса, и их, конечно, очень интересует экономика. И никому не интересно просто так грозить пальчиком нерадивым и «беззащитным» продавцам-ларечникам, потому что это не компенсирует убытки и никогда не возымеет какого-либо эффекта. И если юрист считает, что взыскание компенсации, которое предусмотрено законом, это «стрижка», то у меня возникают сомнения в профессионализме такого юриста. Аргумент, что авторское право принадлежит художнику, кроме улыбки и отчаяния также ничего не вызывает, поскольку та часть авторских прав, которая в законе называется «исключительное право» может быть предметом сделок и в обычном гражданском обороте почти всегда переходит от авторов к другим лицам. К товарным знакам комментарий господина Дедкова вообще не применим.
Резюмируя все, изложенное выше. Схема защиты интеллектуальной собственности, по которой работают правообладатели «Маши и Медведя», «Смешариков» и прочих - это законный, рабочий и эффективный механизм по защите интеллектуальной собственности, который способствует процессу преображения мелкой розницы из нецивилизованной в цивилизованную, что ничего кроме пользы для рынка и экономики в целом не несет. Недовольство нарушителей может говорить лишь о том, что этот вывод является определенно верным.
Специально для «Вестника лицензионного рынка»,
Роман Лукьянов,
управляющий партнер ЮК "Semenov&Pevzner".